Эдвард наблюдал за действиями Беллы со смесью горечи и ностальгии. Когда то так же готовила обед его мать, а он сидел на кухне и с наслаждением вдыхал ароматы жаренного мяса. свежеиспеченного пирога или куриного супа. При этом у парня текли слюнки в предвкушении вкусной трапезы и он с нетерпением ждал момента, когда вся семья усядется за стол. А что теперь? Белла была вынужденна готовить только для себя, а это, наверняка навевало мысли о том особенном одиночестве, которое иногда проскальзывало между ними. Оно было обусловлено слишком большой разницей в укладе их жизней, из-за чего их совместная жизнь порой казалась безнадежной затеей...
Парень смотрел с какой умелой сноровкой его жена нарезала, чистила и укладывала овощи, как быстро она обработала тушку курицы и поставила все это великолепие в духовку, и с грустью подумал: никогда ей не готовить так для своих детей. Потому что их никогда не будет... Не будет семьи... Не будет смеющейся компании за обеденным столом каждый вечер... Не будет детских голодных глаз, который так же, как когда то и Эдвард, наблюдали бы за умелыми действиями матери, спешащей накормить своих чад... У них никогда не будет настоящей семьи.
Эта мысль была той самой ложкой дегтя в бочке с медом, которая отравляла счастье Каллена с того момента, как они стали мужем и женой. Какое он имел право губить будущее Беллы? Как он мог лишить ее права на семью и детей, без которых ни один семейный очаг не может быть полноценным? Почему он счел возможным поставить свое желание обладать ею выше доводов разума? Выше законов природы? И какое наказание за это ждет их впереди? Сможет ли он сделать Беллу по настоящему счастливой? Не пожалеет ли она о своем согласии на их брак?
В его голове крутилось только вопросов! И ни одного ответа...
Голос Беллы вывел Эдварда из задумчивости и он поспешил изобразить на своем лице улыбку, чтобы не волновать жену. Та быстро сновала по кухне, доставая приборы, нарезая салат, промывая зелень, и попутно ворковала что-то себе под нос. Она была такой милой, что улыбка парня тут же стала настоящей и он с любовью наблюдал за каждым ее движением. Наконец, обед был готов, стол накрыт, курица вытащена из духовки, белое вино открыто и пара села за стол. Белла ела с явным удовольствием, не проронив и пары слов во время всей трапезы, было видно как сильно она проголодалась. Эдвард с тайной грустью наблюдал за ней, улыбался, заботливо подкладывал в ее тарелку новые порции еды, а сам только пил вино, не ощущая вкуса...
За готовкой и последующим поеданием пищи прошло не менее двух часов и время уже близилось к вечеру. Когда Белла с легким сытым вздохом откинулась на бархатную спинку стула и довольно улыбнулась. Эдвард поднялся и, медленно подойдя к Белле, поцеловал ее, увлекая за собой.
- Миссис Каллен, тут жарко. Я пойду освежусь. - Он широко улыбнулся и напоследок чмокнув жену в нос, вышел из дома. Его ноги утопали в песке, доставляя вампиру забавные ощущения при ходьбе, он расстегнул рубашку и скинул на песок, туда же последовали брюки, носки и туфли. Обнаженный, Эдвард зашел по пояс в море наслаждаясь ночным видом.

Отредактировано Edward Cullen (2011-12-08 21:12:12)

Надо было все сделать по-другому, и пока у меня есть время тут, на острове, я должен уговорить ее передумать. Надо было более резко поговорить с ней, она не должна становиться монстром как я.
Эдвард всегда считал, что у вампиров нет души, у него нет души, и может ли существо вроде него испытывать хоть какие-то эмоции? А чувства? Может ли монстр любить? А испытывать такое сильное желание быть с кем-то? Возможно ли все это? Или это всего лишь сон? Злой такой, невыносимый сон? Или он уже попал в ад и все ныне происходящее чья-то злая шутка?
В голове было очень много мыслей, ко всему прочему здесь, на острове, в этом жарком климате запах Беллы еще больше одурманивал, не давал спокойно дышать, не давал сосредоточиться. При первой же возможности вампир, не нарушая правил приличия, возможно слишком резко, он сослался на духоту и жару и вышел из дома, оставив дверь, ведущую к океану нараспашку открытой.
Выскочив за дверь, Эдвард жадно вдыхал соленый морской воздух, освобождая легкие от запаха.
Нет, так дело не пойдет. Если я продолжу так нервничать, сорваться будет очень просто. – Напомнил он себе, было сложно взять себя в руки, это было легче сделать здесь, снаружи, а не рядом с Беллой. Мысленно он быстро напомнил себе все правила, которые сам же и выстроил для себя: не увлекаться, не думать о себе, контролировать каждый свой жест. Сила, скорость, жажда – все эти сверхъестественные качества, - забыть о них. Хотя бы на время. Постараться быть обычным человеком. Помнить о ее хрупкости.
Он усмехнулся, вспомнив, как отреагировала Белла на его слова, девушка тут же тяжело задышала, ее щеки вспыхнули румянцем, а сердце пропустило пару ударов.
Тем временем он плыл вперед с такой скоростью, какую только мог развить, и было горько осознавать, что он не может ощутить усталости, что было бы сейчас очень кстати. Он пытался выбросить из головы мысли о сводящем его с ума запахе Беллы, раскаленным жарким воздухом, о ее соблазнительной коже и сосредоточиться на подавлении своего желания. Хотелось оказаться способным все держать под контролем, но воспоминания о тепле и мягкости ее кожи будоражили воображение, и подавить их было не подвластно даже вампиру.
Движение воды, ощущение ее плотности вокруг тела, ощущение силы, с которой он рассекал волны, принесло свои плоды. Его плечи расслабились, повернув к берегу, он уже медленнее и свободнее поплыл к берегу. Тишина вокруг приносила ощущение покоя, а подплывая к берегу, он почти физически ощущал спокойную обреченность. Все получится. Он сможет.
Прошло более пятнадцати минут, а Белла еще не вышла из дома. Эдвард видел ее силуэт в ванной, слышал отдаленный сбивчивый стук ее сердца. Он вздохнул и повернулся спиной к дому, пытаясь унять внезапную дрожь во всем теле. Несмотря на тот страх и обеспокоенность, что была у него в голове, тело реагировало иначе, оно желало, чтобы Белла как можно скорее вышла и пришла к нему. С одной стороны, он желал, чтобы она отказалась от него, поняла какая жизнь ее ждет впереди, поняла, наконец, что это опасно, а вторая – умоляла, чтобы она не передумала, была с ним.. Навечно.
Стоя по пояс в воде, Каллен посмотрел на небо, слушая тихую поступь любимых шагов. Луна стояла высоко, освещая своим мягким светом набегающие волны. Ему вдруг показалось, что он явно ощущает слабость в коленях, что является противоестественно для вампиров, однако, именно это его сейчас мучило. В этом ощущении будто сплелись все его противоречия – страх за ее безопасность и желание обладать.
Эдвард слышал, как Белла неуверенно остановилась на кромке океана, ее сердцебиение было быстрым и неровным, но в равной степени это могло означать множество разных эмоций, не обязательно страх или испуг. В такие моменты он особенно сильно жалел, что не может прочесть ее мысли. Оставалось лишь догадываться, о чем она сейчас думает, глядя на меня со спины. Может быть, голос разума возобладает над ней, хоть раз.
Снова нет.
Мужчина отчетливо услышал шуршание полотенца, воображение тут же нарисовало образ, который он столь часто представлял в своих мечтах, не имея возможности позволить себе этого в реальности. Но он не повернулся.
Белла решительно шагнула в воду. Трепет прошел сквозь тело Эдварда, и он почти физически ощутил ее присутствие, хотя их по прежнему разделяло несколько метров. Казалось, что сердце его сжалось, а вот сердечко девушки забилось еще быстрее, чем прежде, когда она подошла и накрыла его ладонь своей, она чуть прижалась и положила свою голову на плечо. Ее волосы пахли ее любимым яблочным шампунем, немного перебивающим естественный запах. А от тела волнами исходило тепло, заставляя Эдварда гореть с левой стороны. Там, где их тела скрывались под водой, жар был почти незаметен.
Каллен медленно повернулся к Белле лицом.
Он едва смог подавить в себе вздох восхищения -  ее кожа сверкала в свете луны, как драгоценный фарфор, и казалось, что цвет ее кожи совпадал с цветом его кожи. Ее глаза горели растопленным шоколадом, прекрасные настолько, что хотелось в них утонуть и не отводить взгляда, они просто завораживали. Каштановые волосы, небрежно заброшенные за спину, казались почти черными, чем еще больше оттеняли бледность кожи ее лица.
Эдвард подавил желание скорее обнять ее, ему нужно было время, чтобы вновь взять себя в руки. Рассчитать свои силы, скорость, остаться осторожным.
Между телами заплясали маленькие волны, мужчина заставил себя смотреть ей в глаза, не сметь ниже. Ее рот был чуть приоткрыт, а дыхание слегка участилось, как только он повернулся. Ему до дрожи в теле хотелось как можно скорее прильнуть к ее губам, прижать к себе, она, словно магнит, притягивала к себе. Вместо этого он просто развернул ладонь под водой так, чтобы пальцы переплелись. Он даже не почувствовал привычного жара ее руки – вода удачно скрывала тепло, делая температуру наших тел почти одинаковой. Идеально. Похоже, перед Эмметом я в долгу.
Белла смотрела на мужа завороженно, ее фарфоровое лицо было нежным и невинным и казалось красивым, как никогда раньше. Глубокие глаза сияли, серебряные звездочки луны отражались в них. В это было даже что-то неземное.
- Для меня не существует другой красоты, - наконец, смог выговорить он, - кроме твоей.
Белла улыбнулась и неожиданно приложила ладошку к груди Эдварда, туда, где сердце. Он вздрогнул от ее прикосновения, по телу словно пропустили электрический разряд, он едва удержался, чтобы не дернуться в ее сторону, он еще не был готов к этому.
Хрустальная ваза, - напомнил он сам себе, - недолговечный мыльный пузырь. Я должен контролировать каждое свое движение, чтобы не причинить вреда ее хрупкому телу. Я должен оставаться мягким и нежным, чего бы мне это не стоило. Я должен быть осторожным, хотя все мои мышцы буквально окаменели в предвкушении близости. Я словно разделился на две части - разум говорил одно, а тело хотело другого. Мне нужно было найти равновесие.
Мужчина заставил себя расслабиться, но прерывистое дыхание выдало его. Белла заметила это, и ее губы тронула легкая улыбка.
– Я обещал, что мы попробуем, – сказал он предельно серьезно, голос дрожал от внутренней борьбы. – И если я сделаю что-нибудь не то, если тебе будет больно, ты должна сразу сказать мне.
Она торжественно кивнула, не отрывая от меня завороженного взгляда, а потом неожиданно шагнула ближе и прижалась ко мне. Прикосновение ее обнаженного тела к моему было подобно вспышке, и ему понадобилась вся его воля, чтобы вернуться на землю.
– Не бойся, – шепнула она, словно читая его мысли. – Мы созданы друг для друга.
Нежный шелк ее кожи слился с мрамором моей так естественно, что трудно было не поверить в правдивость ее слов в этот миг. Руки, совершенно не слушаясь меня, сомкнулись у Беллы за спиной и прижали ее тело к моему, по моим нервам заструилось электрическое напряжение. Это было очень сильное ощущение, и он просто застыл, не шевелясь. Эдварду нужно было немножко времени, чтобы привыкнуть. Все эти чувства были новыми - слишком острыми, слишком поглощающими, чтобы их контролировать.
– Навсегда, – подтвердил он ее слова и потянул за собой в океан.

Отредактировано Edward Cullen (2011-12-16 02:03:17)

Такого эффектного способа сбежать от супруга, а именно по неловкости упасть и уйти под воду, Эдвард не ожидал увидеть. Он с легкостью подхватил Беллу под руки и поднял на поверхность, придерживая ее одной рукой, второй он убрал ей волосы с лица, помог встать на ноги.
- Осторожнее, миссис Каллен, мы же не хотим, чтобы Вы повредили себя. – Парень широко улыбнулся и губами еле коснулся макушки девушки. Видя, что она уже оправилась от недавней оплошности, он поймал под водой ладошку Беллы и одним движением закинул ее себе на спину, стараясь не думать о ее наготе. И поплыл. Возможно, он пытался убежать от себя самого, от своего страха и своего желания
Вода послушно расступалась под напором вампира, пенные волны вздымались, окатывая нас с двух сторон. Белла была абсолютно покорена скоростью, она выдавала себя тихими охами и более крепкой хваткой.
Они немного обогнули остров, где Эдвард поплыл медленнее, давая возможность Белле полюбоваться здешним пейзажем.
Она была такой легкой, почти невесомой. Запах морской воды разбавил ее аромат, а тепло ее тела поглощала прохлада океана. Сердце перестало отбивать бешеный ритм, девушка восхищенно разглядывала остров, очарованная его красотой. Ей очень понравился мыс, и Каллен, принял решение, что они обязательно сходят туда на пикник. Благодаря прогулке вампир отвлекся и почти успокоился, и сразу же развернулся обратно.
Он поплыл медленнее, а потом, внезапно решившись, мягко расцепил руки у себя на шее. Поцеловал левую ладошку, а затем и правую, он быстро развернулся к Белле лицом.
Это было волнующим для обоих. Близость любимого тела позволила возбуждению на минуту завладеть разумом, тело Эдварда тут же откликнулось, даже слишком. Он мучительно отгонял свои ощущения, радуясь, что руки его заняты – нужно было грести, чтобы оставаться на поверхности. Сосредоточившись на лице Беллы, уловив ее взгляд, парень успел заметить, как она испуганно сглотнула, прежде чем посмотрела на него. А затем ее глаза словно загорелись надеждой и ожиданием, в них больше не было страха.
Белла. Она уже отдала мне так много – свое сердце и душу. В ее глазах я вижу только любовь и доверие. Она доверила мне себя без остатка. Почему все, что она просит взамен, связано с риском для ее жизни? Она всегда дает мне больше, чем берет. Кажется, что я никогда не смогу в должной мере восполнить ей все, что задолжал за ее безграничную доброту, привязанность и храбрость. Моя Белла… я обещаю перед самим собой, что буду стараться. – С этой мыслью он развернулся к берегу.
Оба молчали. Эдвард сомневался, понимает ли Белла, что ему необходимо время привыкнуть к новым ощущениям, но она не торопила его, за что он был очень благодарен. Так она спасала себя, их обоих.
Как пришло осознание, что берег близко, дыхание Каллена стало быстрее. И, посчитав, что пока не стало слишком поздно, пока он еще был в состоянии рассуждать, он прошептал, со всей серьезностью глядя девушке в глаза:
- Белла, ты должна помнить, что можешь остановить меня в любой момент. Просто скажи «стоп», если я сделаю что-то не так, или если передумаешь. Обещай мне!
Она вообще услышала меня? Поняла, что я пытался донести до ее сознания? Невыносимо!
Ощущение взаимного притяжения, взаимного желания, казалось, стало материальным и витало вокруг наших обнаженных тел, заставляя по жилам струиться электрический ток.
Как только Эдвард спиной почувствовал песок, тут же заключил Беллу в объятия и прильнул к ее губам. Это было невероятное ощущение, оно не шло ни в какие сравнения с тем, что было между нами раньше. Казалось, что тела обоих слились в единое целое, не было никакой разницы между их телами, благодаря воде. Руки парня заскользили по ее спине, сильнее прижимая к себе, а губы все более требовательно целовали.
Кожа девушки наощупь была похожа на нежнейший шелк, было совершенно невозможно бороться с желанием прикасаться к ней, ласкать каждый ее миллиметр. Эдвард напомнил себе, что в его руках находится самое хрупкое создание, самое драгоценное, самое любимое.
Он подушечками пальцем плавно проводил вдоль линии ее позвоночника, запоминая каждый сантиметр ее тела, изгиб талии, исследовали линию ног, вниз, задержавшись на лодыжках. Когда он провел пальцами под ее коленом и по косточке на стопе, Белла начинала глубже дышать, и этот звук ее дыхания приводил парня в искренний восторг, восторг от осознания, что звук ее учащенного дыхания вызван его действиями. Медленно, почти не дыша, он провел тыльной стороной ладони по внутренней стороне бедра, не сумев совладать с собой, дыхание моментально стало глубоким и тяжелым, он сильно прижал ее бедра к себе. Перед глазами заплясали черные точки, а по телу прокатилась волна разрушительного возбуждения. Он поспешил убрать руки, напоминая себе об осторожности. Но его тело не желало слушаться, взрываясь электрическими импульсами там, где их кожа соприкасалась.
Усилием воли он заставил себя отвлечься от притягательного и настолько желанного тела любимой, легко подхватил ее на руки и понес в дом. Белла что-то шептала, выводя узоры пальчиком на его груди и шее. Через мгновение Каллен замер перед кроватью, утопающей в белых кружевах, при одном только взгляде на которую он сглотнул от внезапно накатившего страха.
Внутри комнаты было удушающе жарко, несмотря на настежь открытые окна. Он надеялся, что жара сделает его ледяные прикосновения приятнее для Беллы. Сейчас, глядя на ее обнаженное тело, которое он окунул в пуховые подушки, Эдвард понял, каким глупцом был – его прикосновения и ласки были бы для нее приятны в любом случае.
В эту самую секунду он практически задохнулся от накативших чувств и, подхватив подбородок девушки, прильнул к ее губам с особой страстью, углубляя свой поцелуй, почти потеряв голову. Осторожно, но крепко, он прижал Беллу за плечи к себе и навис сверху, легонько прижимая ее к матрацу. Ее тело так естественно располагалось под его телом, словно было создано специально для него. Две половинки одного целого.
Эдвард боролся со своим нарастающим возбуждением и желанием, но его тело горело, не желая подчиняться разуму. Быстрое горячее дыхание Беллы обволакивало его лицо, добавляя ощущений, а ее ласковые тонкие пальчики торопливо блуждали по шее и спине вампира, зарывались в волосы, притягивали к себе. Он старался не думал о себе, но было невозможно отречься от того, что он видел, слышал, чувствовал. Каждый ее вздох, каждый стоп эхом отзывались в глубине его тела, подтачивая самообладание.
Руки парня начали мелко дрожать от попыток сдержать себя и остаться нежным. Его собственные ощущения побеждали. Он задохнулся, когда накрыл ладонью ее грудь и, застонав от мучительно-сладкого напряжения, последовавшем за этим, убрал руку. Слишком сильно. Невозможно.
Его нервы стали похожи на натянутые гитарные струны, и каждое действие, каждый ответный вздох или сто любимой, учащенное дыхание и сердцебиение – рвали струны одну за другой, медленно уничтожая самоконтроль, оставляя его во власти одного лишь инстинкта.
В какой-то момент ласки пульс Беллы просто взбунтовался, набирая обороты. Эдвард уже почти не мог соображать, в нем тлело только одно яростное желание, подчиняя себе целиком - обладать ею, сделать своей женой по-настоящему.
Прижимая ее мягкое тело к своему, он покрывал ненасытными поцелуями ее шею, как вдруг запах ее тела увеличился сразу в несколько раз, привлекая внимание. Его ноздри раздулись, втягивая этот умопомрачительный аромат, а Белла неожиданно задрожала в руках и ослабла, постанывая как будто в изнеможении. Ее горло оказалось так близко, кровь бешено и оглушительно стучала, дразня совершенством букета, до головокружения. Рука Каллена все еще продолжала ласкать ее, но тело вдруг окаменело, и рот заполнился ядом. Этот факт отрезвил в ту же секунду, и он немного отстранился. Ее лицо раскраснелось, а кожа будто горела, она едва дышала. Ее облик показался мне в этот миг настолько привлекательным, что вызвал во мне дикое желание, контролировать которое стало почти невозможно. Это пугало. Рот был полон яда. Придерживая голову Беллы и торопливо сглатывая, он не мог оторваться от мощно пульсирующей жилки. Не то что бы он не мог контролировать себя, нет! Эдвард боялся, что его яд может причинить вред Белле. Ее доверие и ранимость быстро привели в чувство. Приступ жажды прошел так же быстро, как и начался. Бесследно.
Привлекая Беллу к себе и целуя ее губы, коротким глубоким поцелуем, Эдвард накрыл своей ладонью ее левую грудь и, отвлекшись от поцелуя, облизнул ее сосок. Потом подхватил второй, облизнув его, покрыл поцелуями ее грудь, его прохладная ладонь блуждала по телу любимой, лаская его. Губы скользили ниже, к ее стройной талии, прекрасному животу, который был полностью покрыт короткими и страстными поцелуями. Парень приподнялся над телом Беллы и вновь сладко поцеловал ее губы.

ОФФ. Пост в себя включает часть канона. И в конце повествования намеренно сбивается на действие от первого лица.

- Люблю тебя. – Отдались эхом слова Беллы и тут же она начала с ним играть, покрывая своими поцелуями губы, шею и грудь вампира. Когда он поцеловал ее в ответ на ее слова, с напором, с долей страсти, Белла задрожала, со стоном прижалась к телу мужа. Ее тело недвусмысленно давало понять Эдварду – делай со мной, что хочешь.
От осознания этого факта он и сам задрожал, его руки снова заблуждали по ее невероятному телу, лаская низ живота и проводя подушечками пальцев по внутренней стороне бедра, изучая каждый сантиметр ее нежной, бархатной кожи, лаская мягкие изгибы желанного тела. Ее кожа пылала, казалось, что она обжигала его, а сердце выпрыгивало из груди.
Эдвард накрыл Беллу собой, тщательно контролируя свою силу. Он пытался сохранять дистанцию между их телами, но Белла ломала всякое сопротивление, притягивая к себе из всех своих человеческих сил. Можно было бы и не позволить ей этого, но тело парня жило отдельной жизнью, совершенно не слушаясь приказов головы. Вопреки усилиям оно льнуло к горячей коже, нуждаясь в его волшебном тепле. Он мог лишь надеяться, что действует не слишком грубо. Руки дрожали от желания,  голова шла кругом, смывая разум в пустоту, и полностью отдаваясь всепоглощающему желанию обладания. Он пытался сдержать это стремление, подойти к столь важному моменту ответственно и с ясной головой, но никак не удавалось с собой справиться. Все мышцы сокращались, желая большего, а руки жаждали объятий. Кончики пальцев непрерывно чертили следы на влажной коже, впитывая и запоминая каждый оттенок прикосновения, завороженно слушая звуки ее голоса.
И, словно она не могла больше ждать, Белла вдруг извернулась под супругом, обхватив его талию ногами. Это привело его почти в состояние безумия. В глазах потемнело, а желание стало таким острым, что казалось болью. Он стиснул зубы, понимая, что тянуть время уже просто невозможно. Глубоко задышал. Эдвард пытался замереть, остановиться. Хотел предупредить ее, сказать, что он очень ее любит. Хотел сделать это, глядя в ее глаза и читая в них согласие и готовность. Вместо этого, целуя Беллу с особым остервенением и напором, остатками разума и воли стараясь контролировать свои движения, Эдвард медленно начал входить в нее. Пара медленных движений, давая девушке небольшую совсем передышку, привыкнуть к новым ощущениям, Эдвард вошел в нее глубже, ощущая жар ее тела. Шумно выдохнул и сладко поцеловал ее в губы, после чего возобновил ритмичные движения в ней. Жгучее наслаждение разливалось по всему телу, поднимая все волосы дыбом и электризуя каждый нерв. Это было оглушительно. Самообладание разлетелось на куски. Эдвард мог только чувствовать, как погружается в эйфорию, как сознание покидает его, как его руки бесконтрольно сжимают в объятиях драгоценную супругу, ставшую ЕГО. Он мог слышать собственные стоны, но как будто со стороны. Он был бессилен противостоять инстинкту, заложенному самой природой, полностью отдавшись во власть новых, неизведанных, захватывающе сильных ощущений.
Потребность удовлетворить свое желание окутало его разум густым туманом, но даже сквозь него он услышал вскрик. Тело Беллы больше не было расслабленным, напротив, вампир чувствовал, как она дрожит, а ее руки упираются в его грудь. И больше ничего. Он замер. Было слышно только звук своего дыхания и бешеный стук ее сердца.
Каллен приходил в себя слишком медленно. Он знал, что должен сделать в первую очередь. Привкус ее кожи, это одно, а запах свежей крови - совсем другое. Ему нужно задержать дыхание, пока аромат ее крови не настиг легких. Он сделал это незамедлительно. Затем открыл глаза.
Белла не дышала. Это первое, что Эдвард увидел и осознал. Ее ладошки все еще упирались в его грудь, но уже не так уверенно, а глаза настороженно следили за ним.
- Прости, - прошептал я так тихо, что получилось беззвучно, и отшатнулся назад.
Вернее, попытался, но в это же мгновение в глазах Беллы мелькнули страх и понимание, и она необычайно быстро и крепко схватила Эдварда за шею, удерживая на месте. Твердая решимость застыла на ее лице.
- Дыши! - прошептал он испуганно.
Белла тотчас же повиновалась и задышала, как будто опомнилась. В других обстоятельствах его бы это позабавило, но не сейчас. Вампир пристально всматривался в ее лицо, ища в нем признаки того, что ей больно, что что-то не так, и Белла так же пристально всматривалась в мое. А потом она... улыбнулась. Такой искренней, полной счастья и облегчения, обезоруживающей улыбкой, что это сразу убедило парня - все в порядке. Она не жалеет. Этого она и хотела.
Губы Эдварда непроизвольно дрогнули в ответ. Все, что заставляло ТАК сверкать ее глаза, делало счастливым и его тоже. Такая ее улыбка стоила любых затраченных усилий.
Мой мир, который я ненавидел и смог полюбить с появлением в нем ЕЕ, наполнился новым смыслом. Мы принадлежим дуг другу, теперь по-настоящему. Наша любовь скреплена не только на словах и бумаге, теперь мы единое целое, неразделимое и вечное. Да, вечное. Она моя. И, чтобы ни случилось впредь, ничто и никогда не изменит ЭТОГО.
Этот миг стал для меня бесценным откровением. Я и не подозревал, что он окажется для меня настолько важным. Все во мне перевернулось, принимая эту новую реальность с неожиданным для меня самого восторгом. Она МОЯ. Еще один, казавшийся непреодолимым, барьер между нами пройден, еще на один шаг мы стали ближе друг к другу.
Любовь затопила каждую клеточку тела Эдварда. Она росла, поднимаясь изнутри, из самой глубины моего естества, увеличиваясь, пока не вышла за пределы его несуществующей души. Она поглотила его целиком, подчинила себе.
Белла потянулась к мужу, приглашая поцеловать, и он, не колеблясь, ответил ей.
- Я люблю тебя, - шептал он в ее губы, а затем покрыл поцелуями все, что было мне доступно: лицо, шею, плечи, снова лицо...
Его руки бесстыдно метнулись вниз,  тесно прижимая ее бедра к себе, желая в полной мере ощутить их новую близость. Миллионы электрических импульсов мгновенно охватили его тело, он едва не задохнулся, но все же смог заставить себя не дышать.
Мужчина действовал медленно, нежно, предельно осторожно, боясь что может причинить ей боль. Сначала он почти не шевелился - едва заметно, мягко, неуловимо прижимался к ней, заново лаская кончиками пальцев ее обворожительную кожу, медленно целуя миллиметр за миллиметром доступной мне части шеи, плеча, ключиц. Но не было похоже, что ей больно. Она снова порывисто дышала, бурно реагируя на каждое прикосновение, и всем телом нетерпеливо подавалась навстречу. И постепенно действия захватили вампира. Голова закружилась. Это было невероятно. Словно душа пыталась вырваться из плена разума и воспарить над землей. Казалось, что все его попытки сохранить контроль еще быстрее ослабляют его. Чем больше он прилагал к этому усилий, тем труднее ему становилось.
Собственные ощущения были запредельными, разрушительными. Они пронизывали до костей, они взрывали волны сладкой дрожи, они заставляли волосы шевелиться на голове. Необходимость не дышать стала казаться мукой.
Белла тихонько стонала, продолжая тянуть мужа к себе, и каждый звук, слетающий с ее полуоткрытых губ, словно проходил сквозь его тело и ударял в самое сердце, раз за разом проверяя на прочность его волю. Нервы снова туго натянулись, как гитарные струны. Эдвард казался себе сплошным комком энергии, готовым взорваться в любой момент. Его руки опять начали дрожать, от усилий сдержать нарастающее напряжение.
Каллен вдруг отчетливо осознал, что в этом сражении он проигрывает. Оставалось надеяться, что его любви к этой девушке, а также страха потерять ее, и всего человеческого, что живо в нем, хватит, чтобы уберечь ее от беды.
Простонав от бессилия, он сдался. Втянул в себя воздух раз, другой, третий, давая освобождение боли в груди, которую он испытывал от невозможности дышать. Кто сказал, что вампирам не нужен кислород? Ему нужен был воздух, чтобы выразить эмоции, рвущиеся наружу.
Хватило всего несколько секунд, прежде, чем роскошный аромат ее крови добрался до меня. И в тот же миг все перевернулось с ног на голову.
Медленно Эдвард очертил ладонями контур плеч, живота и бедер девушки, наслаждаясь этим, отчего она задышала чаще. Затем его руки двинулись в обратном направлении. Ее живот вздрогнул от прикосновения, и он услышал восхитительный всхлип удовольствия. Острая потребность в ее тепле вдруг охватила вампира. Он скользнул руками по плечам Беллы, так нежно, как только был способен в этот сложный момент, и прижал ее пылающее тело к своему, греясь в его невероятной теплоте. На секунду он прикрыл глаза, слушая неистовый стук ее сердца рядом с собой, а затем, наконец, посмел взглянуть в любимые глаза.
Белла смотрела на него с выражением безграничного доверия и бесстрашия. Желание тлело в ее глазах, пылающих щеках и чувственно приоткрытых губах. Как только их глаза «встретились», Белла задышала чаще. Ее грудь вздымалась, а пульсация на шее увеличилась, магнитом притягивая взгляд супруга.
Он тотчас же переместил свои руки на ее горло, скрывая от себя источник искушения, и артерия упруго и неудержимо ударила в его ладонь, заставив рот вновь наполниться слюной.
А Белла и не думала помочь мне. Вместо этого сделала нечто совершенно невообразимое. Закрыв глаза, она со стоном откинула голову назад, полностью обнажая передо мной шею. Это выглядело так будто… На секунду мне показалось, что она хочет, чтобы то, чего я так боюсь, свершилось сейчас. Она словно предоставляла мне такую возможность, разрешала...
Она спятила?!
Боже правый, в ней, в самом деле, не было ни капли инстинкта самосохранения. Не было ни малейшего сомнения в том, что она поняла, с чем я сейчас борюсь, она ведь видела мое лицо! И все же, несмотря на очевидную опасность, вот она запрокидывает голову передо мной, открывая свое горло, практически приглашая меня воспользоваться моментом.
Осознание этого ударило по моему самоконтролю с новой силой, лишая остатков рассудка и почти заставляя меня сделать это.
Я зарычал, сопротивляясь, мучительно ища выход из своего состояния. А Белла в ответ на мое рычание задрожала сильнее и стала задыхаться. Как будто ей это понравилось. Она потянулась ко мне губами, шепча мое имя между вздохами.
Это было больше, чем я мог вынести - мой рот снова наполнялся ядом, а электрические разряды по телу рушили последние остатки человечности. Потребность вонзить свои зубы хоть куда-нибудь стала доминирующей.
Но я не мог остановиться. Не сейчас. Не в такой момент. Я не мог оставить ее.
Игнорируя призывно тянущиеся ко мне губы, находясь у черты, после которой пути назад уже не будет, практически на грани контроля, я схватил подушку и вонзил свои зубы в белый шелк.
Перья заполнили мой рот, мгновенно приведя меня в чувство. Я помотал головой, отряхиваясь, чувствуя, как зверь внутри меня отступил, почти не сопротивляясь. Разум очистился.
И тогда я, наконец, поцеловал Беллу. Наверное, правильнее было остановиться на этом, прекратить рисковать ее жизнью, но разве я мог, глядя в ее глаза, полные желания и доверия, предложить ей это? К тому же, самое страшное было позади, я не мог не признать этого. Я справился.
Нежно захватив в ладони ее лицо, как бутон прекрасного цветка, я прижимался к жаждущим губам, помогая этим себе оставаться здесь, с ней, концентрируясь на неистовом биении ее сердца, которое звучало для меня. И мы продолжили с того момента, на котором остановились.
Знание, что самое страшное осталось позади, помогало мне управлять собой, но все же теперь это было по-другому. Я почти не мог сдерживать свои чувства, звуки вылетали из меня помимо воли, свободно и безудержно. Мои руки крупно дрожали, и вряд ли уже были способны оставаться такими нежными и аккуратными, как раньше, так что я, как мог, держал их подальше от НЕЕ. К тому же, я все еще чувствовал запах крови. Контроль вернулся, но страх остался. Я словно балансировал на грани двух миров - ее человеческого и моего вампирского, переходя из одного состояния в другое.
Дыхание Беллы, и без того глубокое, вдруг участилось. Стоны, слетающие с ее теплых губ, стали громче. Казалось, она сходит с ума, мечется в бреду, но это было невероятно красивое зрелище, оно приковывало мой взгляд. На ее лбу блестели прозрачные капли, а волосы слиплись, причудливо разметавшись по подушке, но отчего-то такая, уязвимая и зависимая, она нравилась мне еще больше, казалась самим совершенством.
Мир перестал существовать. В ушах шумело, а по позвоночнику вниз пробегали волны бешеного удовольствия. Электрические разряды в моем теле стали ощутимее, они буквально взрывали все мои внутренности, сотрясали каждую мышцу. Я и не думал, что желание может стать еще сильнее. А оно становилось, нарастало с каждой секундой, поглощая клеточку за клеточкой, стирая остатки мыслей. Контроль вновь стал ускользать от меня, я едва держался, из последних сил цепляясь за реальность.
А потом Белла закричала. Это был настолько завораживающий, прекрасный звук, что я задохнулся, ослепленный им. Он пронзил меня насквозь, до самых глубин, обезоружил и покорил в одно мгновение. И тут же все мои барьеры рухнули, увлекая в бездну наслаждения вслед за любимой. Последнее, что я запомнил ускользающим сознанием - то, как я вновь тянусь за подушкой. А потом меня накрыло всепоглощающим оргазмом.

Первое, что почувствовал Эдвард после своего помешательства - это страх. Все-таки это случилось. Он потерял контроль. Холод ужаса прокатился внутри тела, сковывая его.
А потом он услышал сердцебиение. Оно было совсем рядом, буквально билось в его грудь. Немного быстрее обычного, но ровно и сильно, как у здорового человека. Человека, что было не менее важно. Уж если бы Каллен укусил, он бы это знал.
Облегчение, настолько сильное, что отозвалось болью, пронзило его тело. Он, наконец, открыл глаза.
Белла лежала в объятиях супруга, на ее губах блуждала улыбка, и она явно проваливалась в сон. Ее совершенно счастливое лицо - это первое, что бросилось в глаза.
Боже мой, неужели все нормально?!
Трудно было поверить. То, насколько он рисковал, казалось сейчас полным безумием. Сумасшествием, верхом безответственности. Нельзя, нельзя было уступать, нельзя соглашаться.
И все же он признавал, что смог. Справился. Ничего же не произошло. И улыбка, так трогательно сияющая на любимых губах, служила неоспоримым свидетельством этого.
И он расслабился. Выдохнул. Он позволил себе быть счастливым. Улыбнулся. Нежно, чтобы не разрушить сон Беллы, прильнул к ее губам. Едва касаясь, легко и трепетно.
Она улыбнулась шире, но глаз не открыла, зато обвила шею мужа рукой и потянулась к нему. Эдвард перевернулся на спину, и Белла устроила голову на его плече, закинула ногу и крепко-крепко прижалась. Счастливо вздохнула.
- Я люблю тебя, - прошептал счастливый вампир.
- Я тоже тебя люблю, Эдвард.
Он слегка покосился на ее лицо, но, казалось, она безмятежно спала.
- Ты спишь? - уточнил он на всякий случай.
- Сплю, - выдохнула она сонно.
Он тихо рассмеялся. Чуть улыбаясь, отрешенно пялился в потолок, нежно, кончиком большого пальца, очерчивая плечо жены.
Минута за минутой прошедшей близости всплывали в голове, пока Белла сладко засыпала на руках. Он помнил каждый вздох, каждый стон, дарованный ему. Запомнил мельчайшие оттенки потрясающе мягкой кожи, дрожащей от его прикосновений. Вздрогнул от воспоминания пронизывающего момента, когда она стала ЕГО. Вздохнул и закрыл глаза, прокручивая этот миг еще и еще раз. И потом: как все закружилось в вихре захватывающих ощущений, удовольствия за пределами понимания. Это было... невероятно. Намного сильнее и лучше, чем он мог себе представить. Можно только предположить, насколько это будет умопомрачительным, когда Белла станет такой, как и он, и больше не придется сдерживаться.
Стоило только подумать об этом, как непрошеные фантазии заполнили голову. Впервые за все время, что мы вместе, он не думал об обращении, как о чем-то исключительно чудовищном. Близость с любимой, казалось, изменила мнение Эдварда, он сам чувствовал перемены в себе.
Он попытался найти описание новым чувствам, что наполняли его в данный момент.
Во-первых, исчезло напряжение, обусловленное необходимостью держать дистанцию. Раньше я только хотел быть ближе, теперь я мог себе это позволить, не чувствуя ограничений. Ну, кроме самого очевидного - контроля над собой. Но это казалось несущественной мелочью, смешной платой за возможность этого.
Во-вторых, мое отношение к Белле стало другим. Не знаю, хорошо ли это, но я вдруг ощутил себя так, будто приобрел права на нее. Несмотря на все признания в любви, на таинство свадьбы, соединившее наше сердца, только сейчас я осознал, что она стала моей, и я не мог отринуть это чувство. И раньше я ловил себя на чрезмерном собственничестве, боролся с ним, но сейчас оно перешло все мыслимые пределы. Моя. Мне хотелось рычать от удовольствия, это был животный инстинкт, о существовании которого я даже не подозревал.
И, в-третьих, моя нерешительность, неуверенность в правильности наших отношений, исчезла. Считая себя недостойным девушки, неспособным быть с ней полноценно, я оставлял за ней право найти себе кого-то более подходящего. Теперь же одним основанием считать себя хуже других стало меньше. Мы могли быть обычной парой, как и любая другая, даже если Белла останется человеком. Как я мог раньше даже подумать о том, чтобы уступить ее другому? Сейчас это казалось мне абсолютно невозможным. Никогда!
Пока Эдвард купался в собственном счастье, Белла глубоко заснула. Ее дыхание было спокойным и умиротворенным. Она прижималась к супругу, спасаясь в объятиях от удушающей жары, и его нужность приносила еще одно, дополнительное чувство удовлетворения.
Вампир с наслаждением вдохнул аромат ее волос, смешанный с солоноватым запахом морской воды. Возможно, он не был самым приятным, перебивая ее естественный запах, но воспоминание о ее волосах, покачивающихся в легких волнах океана, и горящих глазах взволновало его.
В следующий раз нужно будет сделать это в воде, возможно, днем, при свете солнца. В следующий раз? - Эдвард посмеялся над собой, - вот я уже и планирую следующий раз. Страх и нерешительность сменились абсолютным принятием? Когда я успел так перемениться? Да, я не мог не признать, что удовольствие, которое принесла мне близость, было волнующим. Не только и не столько физически, сколько сделало нас роднее, еще на шаг ближе друг к другу. Несомненно, мне хотелось бы повторить этот опыт, когда-нибудь. Но разве не будет разумнее больше не рисковать, даже если все прошло почти благополучно? К тому же, прежде чем что-то планировать, я должен был услышать, что скажет Белла. Мои желания окажутся всецело бесполезными, если она не разделит моего энтузиазма. И я не посмею просить ее об этом, потому как, несмотря ни на что, опасность для ее жизни по-прежнему оставалась. Было бы лучше для нас обоих, если бы я не думал об этом как о чем-то возможном. Одного раза вполне достаточно. Я выполнил условие. Совершенно незачем рисковать и дальше. Мы вполне можем подождать до обращения. До обращения? -  Он снова удивился своим мыслям. - И когда это я стал таким сговорчивым?
В этот момент Белла зашевелилась и повернулась на другой бок, двигаясь так, чтобы прижаться к телу супруга спиной. Он ее обнял, и она с облегчением вздохнула. Обхватила подушку руками и прижала ступни к его прохладным ногам. Парень не мог сдержать улыбки. Это было настолько по-человечески, и так трогательно. Впервые они могли лежать вот так, прижавшись друг к другу обнаженные, без преград в виде одежды и одеял, и его кожа не вызывала дискомфорта, а даже, наоборот, помогала. Он чувствовал себя почти... человеком.
Эдвард просунул одну руку под мягкую талию любимой, чтобы иметь возможность крепче прижать ее к себе. Кожа на ее животе была теплой, а не горячей, потому что до этого соприкасалась с его. Ее запах витал вокруг, он обволакивал, погружал в себя, но вызывал теперь совсем другую реакцию, нежели раньше. Не жажду. Не ту жажду.
Он придвинулся ближе, так, что его лицо упиралось Белле в затылок, и тихонько убрал ее спутанные волосы в сторону. Теперь он мог дыханием охладить разгоряченную кожу на шее и плече. Он обвил руками мягкую талию и тесно прижал ее горячую спину к своей ледяной груди. Белла вздохнула, выставила вперед колено и локоть, и он ощутил ее желание прильнуть к его прохладному телу еще сильнее. Ей было жарко, и кожа вампира явно приносила облегчение. Может, он не был так уж прав в своем стремлении сделать все идеально? Может, он перестарался, и такая сильная жара совсем ей не по вкусу?
Белла немного повернулась, развернув голову так, что нос Эдварда уткнулся прямо во впадинку за ушком, отчего он резко втянул воздух в легкие. Его прохладное дыхание овеяло ее щеку. Губы любимой тронула легкая улыбка, а ее рука легла на его шею.
Украдкой - так, чтобы не побеспокоить ее сон - Эдвард стал целовать кожу за ее ушком и вокруг него. Он просто не мог удержаться, ведь она была так близко... Ее запах в жарком воздухе был очень силен, он буквально опьянял. Ощущение мягкого тела в руках вкупе с ароматом пробудили поток воспоминаний о недавней близости. Каллену захотелось вновь прикоснуться к шелковистой коже, ощутить ее тепло и трепет. Его рука поднялась и неуверенно коснулась виска девушки, убирая налипшие волосы, а затем двинулась вниз, очерчивая линию подбородка и бьющуюся дорожку пульса. он действовал предельно осторожно, чтобы не разбудить Беллу. Легонько целовал ее шею и волосы, незаметно проводил кончиками пальцев по руке и плечу, изгибу талии и бедру. Ее кожа была шелковистой, нежной и теплой, а тело - совершенным.
Белла спала, как ангел. Мужчина улыбался, глядя на расслабленные черты ее лица. Она действительно спала, его ласки не будили ее, не мешали. Но каждый раз, когда он ее касался, ее тело немного подавалось, будто она и правда была моим магнитом.
Теперь, когда он мог себе позволить это, стало совершенно невозможно перестать хотеть быть ближе к ней, прикасаться к ее обнаженной соблазнительной коже. Вся нежность, что он испытывал к этой невероятной, хрупкой, любимой девушке, воплотилась в этом естественном желании.
Эдвард вдруг почувствовал себя... странно. Ему уже было мало этих прикосновений, он хотел большего. Хотел услышать ее ответные вздохи, ускоряющееся сердцебиение. Вновь увидеть глаза, ощутить вкус взаимного поцелуя.
Далеко не сразу он понял, куда ведут его мысли. Может, нагота наших тел, тесно прижатых друг к другу, сыграла злую шутку, а может, воспоминания о ночи взбудоражили. Как бы то ни было, его прежние барьеры и принципы исчезли, и он вдруг с удивлением осознал, что забыл посчитать еще одно в себе изменение. Близость пробудила в нем новую жажду, неистовую и не менее сильную, чем другие. Он хотел свою жену. Прямо сейчас он поймал себя на том, что руки обхватили талию девушки. Так аккуратно, чтобы не разбудить ее, он медленно положил ладони на живот Беллы и так же медленно прижал к себе. Эдвард едва сдержал стон от ощущений, взорвавшихся в нем. Он хотел свою жену. Сейчас. Снова.
"Это так же трудно контролировать, как и жажду, Эдвард, - рассказывал Джаспер. - Стоит хоть раз попробовать и все, ты пропал".
Чувствуя небольшое, но ощутимое головокружение, вампир осознал, что это может стать проблемой. Это как выпустить джинна из бутылки, открыть ящик Пандоры... Тело уже пронизывали электрические токи, пока он пытался осознать эту новую реальность. И, как только он попытался этому сопротивляться, все стало еще хуже. Понимание, что теперь это можно себе позволить, открывало столько возможностей.
Каллен с беспокойством посмотрел в сторону окна - рассвет только-только занимался, было слишком рано будить Беллу. Да и не посмел бы. Или посмел?
Руки, не слушаясь, продолжали прижимать тело Беллы к своему, пальцы чертили нежные узоры на мягком животе.
Он попытался уговорить себя подождать, но это не принесло абсолютно никакого результата. Он не хотел ждать.
Масштабы собственного эгоизма настолько поразили, что он немедленно убрал руки.
Не я ли некоторое время назад посчитал, что стоит ограничиться одним разом ради безопасности любимой? И что же, я так просто сдамся? Ну, нет. Как минимум, нужно дать Белле выспаться, и узнать, что она скажет поутру. В конце концов, она всего лишь человек! Я должен помнить об этом!
Удовлетворенный принятым правильным решением, Эдвард вздохнул и вернулся к тому, с чего начал. Втягивая сладкий аромат, он выдыхал прохладный воздух на шею Беллы. Тихонько он прикладывал ледяную ладонь то к ее влажному лбу, то к шее, то к плечу.
Первые лучи раннего солнца проникли в окна и осветили рассеянным светом нас и наше ложе любви. В каштановых волосах Беллы заиграли солнечные зайчики, высвечивая медно-красные пряди. Эдвард приподнял голову, чтобы получше рассмотреть их и умиротворенное лицо спящей жены. Она была невероятно красива.
Вновь не удержав порыв, он провел пальцами по персиковому румянцу на щеке, очертил плавный изгиб изящной шеи.
И тут Эдвард увидел ЭТО на ее плече.
Багровеющий отпечаток его руки.
Пальцы повисли в воздухе, не достигнув цели. Он замер. Казалось, что весь мир замер вокруг него.
Расширившимися глазами он смотрел на отметину, пока смысл произошедшего доходил до его сознания.
Он. Причинил. Ей. Боль.
Это не могло быть правдой. Его мозг отказывался принимать это.
Мертвенный холод сковал все тело Эдварда. Он не мог двинуться с места. Не мог ни о чем думать. Не мог произнести ни звука.
Потрясение длилось почти минуту, пока все же он не проследил взглядом за отпечатком и не увидел его продолжение на предплечье и ниже на запястье. Еще не заметные человеческим глазом, он видел следы своих прикосновений. Неотвратимые и безжалостные доказательства его чудовищной сущности. Даже не прикладывая руки к нежной изувеченной коже, он видел, что следы в точности повторяют контуры его пальцев.
Оцепенев, Каллен не мог осмыслить это. В его голове не укладывалась правда, она резала глаза.
Отодвинувшись, насколько позволили его руки, все еще обнимавшие Беллу за талию, он внимательно осмотрел доступную ему часть спины и шеи. Он не мог поверить в то, что видел. Едва заметные следы - пока едва заметные - покрывали практически всю поверхность кожи. Крошечные поврежденные капилляры, разорванные сосуды - все это превратится в скором времени в наглядное свидетельство его силы и жестокости.
Время остановилось. Ужас медленно и уверенно зарождался в глубинах сознания, отравляя все тело и мысли, словно яд. Его рот открылся в немом крике.
НЕТ!
Это не может быть правдой!
Я причинил ей боль... Как я мог?!
Быстро высвободив руку, даже не потрудившись подумать об осторожности, Эдвард вскочил с кровати. Он не знал, зачем. Он просто стоял и смотрел, пытаясь осмыслить и принять то, что сделал.
Невозможно.
Белла лежала, трогательно подложив ладошку под щеку, в волосах запутался белый пух, по всему телу тоже налипли перья, но это не мешало ему видеть... Вся ее спина и даже ноги были покрыты узором проявляющихся синяков, и все они имели форму его пальцев.
К ужасу, сковавшему изнутри, добавились отчаяние и боль. Ночь, которая должна была стать апофеозом нашей любви и нежности, он превратил в ночь своего позора и ее страданий.
Эдвард не мог двинуться с места. Он должен был обойти вокруг, посмотреть на тело любимой с другой стороны, но страх и боль пригвоздили его к месту.
Белла зашевелилась, переворачиваясь на живот, и, высвободив руку, протянула ее на то место, где только что лежал супруг. Она искала его.
Вампир застыл ровно на секунду, а затем отшатнулся назад, к стене. Прижавшись, он впился взглядом в багрово-синие следы на ее второй руке и ребрах, чуть ниже лопатки. Боль полоснула насквозь, казалось, она даже ослепила меня на некоторое время. Закрыв глаза и тяжело дыша, он стиснул челюсти.
А потом пришла ярость. Эдвард сжал кулаки и с ненавистью посмотрел на свои руки. Если бы он мог, если бы был хоть один способ, он сейчас вырвал бы их с корнем и уничтожил. Чудовище!
Как он мог даже помыслить прикоснуться к ней? Как мог думать, что способен быть с кем-то настолько хрупким и сдержать монстра, живущего в себе? Эгоистичное чудовище! Он только что своими руками уничтожил робкое счастье, едва зародившееся, втоптал в землю все, что с таким трудом построил за эти годы. Он столько времени работал над собой, подавляя желания, осуществление которых считал опасным и невозможным, столько боролся, чтобы обуздать инстинкты, и вот теперь видел открытое свидетельство своей правоты, того, что все его усилия оказались напрасными.
Руки Каллена, стиснутые в кулаки, задрожали от опустошающей ненависти к самому себе.
Я не должен был соглашаться. Не имел права... Как я мог пойти на такое? Почему допустил это?
Внимание Эдварда вдруг привлекло что-то, чего он ранее не заметил. Белла немного вытянула вперед правое колено, и взору открылась гематома, такая яркая и темная, что он испугался. Два медицинских образования давали достаточное представление о серьезности ушибов. Он метнулся к кровати, разглядывая лиловое пятно на бедре девушки, плавно переходящее на живот. Оно было огромным, и Эдвард не мог увидеть, как далеко оно простирается. Он искренне жалел, что не умеет рыдать, когда новая догадка повергла его в еще больший шок, чем раньше.
Что, если это только вершина айсберга? Что, если есть и внутренние повреждения? Что, если Белла в опасности?
От последней мысли ледяной ужас вырвал из его горла судорожный вздох. Он заскрежетал зубами, страх мешал думать. То, что Белла безмятежно спит и не чувствует боли, еще ничего не значит. Все может измениться, когда она проснется.
Что делать?
Эдвард «схватился» за голову.
Должен ли я разбудить ее, чтобы осмотреть? Быть может, нужно срочно отвезти ее в Рио, показать врачу? Там могли бы сделать рентген. Я должен позвонить Карлайлу. Естественно, он сразу приедет, хотя это займет слишком много времени, которого, возможно, у Беллы нет. А может, лучше будет, если мы сами вернемся домой. Там у отца будет все нужное оборудование, чтобы обследовать Беллу.
Мысль о том, что придется смотреть отцу в глаза, была подавляющей. Беспредельный стыд охватил Эдварда, как только он представил, что Карлайл будет осматривать повреждения, нанесенные сыном, в которого он верил. Не оправдавшим его надежд. Не оправдавшим своих надежд. И – надежд Беллы.
Сгорая от чувства вины и страха за жизнь любимой, он присел на колени на краешке кровати, не решаясь подойти ближе. Протянул к девушке руки в безмолвном жесте отчаяния, но не осмелился дотронуться до нее.
Кровоподтеки проступали все отчетливее. Он наблюдал это какое-то время, а потом опустил лицо в ладони. Сил не было смотреть на результат своего безумия. Эдвард, подхватив свои вещи, быстро оделся и вышел из комнаты. Нужно было время продумать план дальнейшего действия. Нужно было время.

Отредактировано Edward Cullen (2011-12-18 03:15:43)

Эдвард вернулся в дом ровно в тот момент, когда Белла стояла у зеркала в ванной комнате и разглядывала себя, бесшумно подошел к ней сзади, стараясь не смотреть Белле в глаза, поднял взгляд к потолку. Ее сердце пропустило удар, когда она заметила его присутствие и неестественное напряжение на его лице. Подняв голову и увидев лицо Эдварда в отражении зеркала, Белла вздрогнула.
Ну, вот и все... – Мигом пронеслось в голове вампира.
Он медленно перевел свой взгляд, полный сожаления и страха, с потолка на лицо любимой и с трудом удержал стон от того, что увидел. Ее губы были красными и припухшими, а на нежной хрупкой скуле красовался синеющий отпечаток его пальцев.
– Эдвард? Что случилось? - во внезапно дрогнувшем голосе Беллы звучало удивление, ее прекрасные глаза смотрели испуганно и беспокойно, с заботой. Как будто она переживала за него. Впрочем, как и всегда.
– Ты еще спрашиваешь? – еле выдавил вампир, кривясь от отвращения, что он сделал это с ней.
Боже мой, даже лицо...
У Эдварда не было сил продолжить. Он едва мог смотреть на следы, оставленные им же, и не провалиться сквозь землю от стыда и ужаса. Ему тут же захотелось приласкать каждый сантиметр ее тела, которому он причинил боль, хотелось встать на колени и молить, молить о прощении. Но он не смел даже пошевелиться, погребенный под тяжестью вины.
Белла больше ни слова не говорила. Ее взгляд был внимательным, изучающим. Испуг и непонимание читалось в ее глазах. Не боль, не ненависть, не осуждение. Пока еще нет.
Неужели она не чувствует, как болит ее тело? Почему до сих пор не прислушалась к собственным ощущениям? Почему смотрит, пытаясь понять, что со мной, тогда как дело все в ней!
Каллен снова столкнулся с непреодолимыми трудностями в попытке прочесть ее закрытый разум. Казалось, что он никогда не поймет ход ее мыслей.
– О чем ты думаешь? - тихо озвучил он свой вопрос, разглаживая кончиками пальцев морщинки на ее лбу.
– Ты расстроен, - прошелестела она. - А я не понимаю. Я что, что-то не так…
– Ты сильно пострадала? - перебил он ее попытку обвинить себя. - Только правду, Белла, пожалуйста, не надо ничего преуменьшать.
– Пострадала? – искреннее изумление в ее интонации обескуражило вампира.
Белла, наконец, отвела свой обеспокоенный взгляд, обратив внимание на себя. Эдвард ждал, пристально наблюдая, как она двигает руками, ногами, поводит плечами. Что ж, это должно было немного успокоить - по крайней мере, значительных травм у нее точно нет. Ни переломов, ни внутренних повреждений - иначе уже раздались бы крики. Но удивляло, что она так легко относится к боли - невозможно, чтобы она не чувствовала ее! Все ее тело было сплошь покрыто синяками!
– С чего ты решил? - наконец, высказалась Белла. - В жизни себя лучше не чувствовала.
– Перестань! - прорычал Эдвард раздраженно, отходя от Беллы на пару шагов назад и с досадой закрывая глаза.
Невероятно, она вздумала успокаивать меня? Только такой ответ и напрашивается, зная Беллу и ее тягу всегда ставить чужие интересы превыше своих, лишь бы защитить близких от страданий.
– Перестань меня выгораживать, - процедил вампир сквозь зубы. - Я чудовище, у которого хватило ума согласиться…
Голос Беллы перешел в шепот, а Каллен искренне удивлялся и не мог понять, неужели она не видит, что с ней, не ощущает?!
– Посмотри на себя, Белла, - прошептал он вымученно. - А потом уже убеждай, что я не чудовище.
Белла приводила какие-то доводы и доказательства того, что Эдвард не являлся чудовищем, и ночью было все в порядке, но вампир тихо начинал закипать, в голове не укладывалось, насколько себя надо недооценивать и не понимать себя?!
Открыв, наконец, глаза, он резко двинулся вперед, к Белле, схватил ее за руку и  вытянул ее вперед - так, чтобы она увидела все.
– Белла, да посмотри же ты! – воскликнул он. – Вот, гляди!
На лице Беллы отразилась целая гамма чувств. Понимание, наконец-то. Удивление, шок, недоумение... Она вскинула брови, несколько раз, пока рассматривала следы моего преступления, и каждый ее взгляд на себя заставлял сжиматься мое мертвое сердце. Она недоверчиво ткнула тонким пальчиком пурпурный припухший синяк на предплечье, но даже не вздрогнула. Ее сердце продолжало биться ровно и спокойно, как будто ничего необычного не случилось, мое же, казалось, умирает, снова. Не оставляя ей никакой возможности оправдать Эдварда, он приложил свою руку к отпечатку на плече - его очертания точно совпали с контуром пальцев.
– Мне… так жаль, Белла... Я знал... Я не должен был… - слова застревали в горле, он не чувствовал себя вправе даже просить прощение, он был виноват целиком и полностью. Не было ничего, чем он мог бы оправдать то, что натворил...
Со стоном уткнув лицо в ладони, Эдвард выдавил сквозь зубы, утопая в безмерном чувстве вины:
- Я так сожалею, даже не могу передать это словами, как я перед тобой виноват.
Наступила долгая мучительная тишина. Каллен подавленно молчал, замерев в напряженном ожидании приговора. Что она скажет? Обвинит? Попытается утешить? Он не был готов ни к первому, ни ко второму.
Я бы хотел повернуть время вспять, исправить все... Если бы это было возможно... я бы ни за что не решился...
Спокойное дыхание и сердцебиение рядом со мной уже не удивляло меня, но молчание... Его было перенести гораздо тяжелее, чем вполне заслуженные крики и обвинения.