Клуб "Нега"

Мария и Олег устремились домой, чтобы вновь обрести себя в стенах старинного поместья и потерять друг друга. То чувство единения и родства, что вселилось в них пока они были в клубе так же быстро иссякло как и зародилось. В своём особняке они не чувствовали себя чужими и мир вокруг вновь казался милым и родным, словно они смогли обмануть время и вернуться в прошлое.
Барон проводил Марию до её покоев и тот час же двинулся к себе: ему не терпелось снять с себя этот ненавистный маскарадный костюм и облачиться в домашний пиджак типа укороченного сюртука, что носили модники середины 19 века.
Облачение в наряд было довольно продолжительным, если учесть, что вампиры обладали сверхскоростью, но Корф привык делать всё медленно, со смыслом и расстановкой, что бы успеть насладиться моментом, подумать и правильно расставить акценты. К чему спешить, когда впереди у тебя целая вечность…
Наконец завязав галстук особым плоским узлом, Олег осмотрел себя в зеркало и почувствовал как былая уверенность в себе возвращается к нему – теперь он снова был хозяином своей жизни и жизни других людей. Что окружали его.
В комнату бесшумно вошла Александра и барон приказал ей немедля сжечь те тряпки, что валялись на кровати, а затем приняться и за его гардероб.
Служанка раскланялась и убежала выполнять указания, а Корф прошёл в свой кабинет.
Расположившись в своём любимом кресле, он взял в руки небольшой портрет женщины, выполненный акварелью. Осторожно, словно боясь причинить боль, Олег конками пальцев повторил контур алых губ и белокурая девушка казалось  тепло улыбнулась ему.
«Моя неповторимая, ангел души моей…» - Корф всматривался в любимые черты, вспоминая как забавна она была, когда сердилась на него и отчитывала за то, что он вновь корил себя за ту боль, что причиняет ей. Она прощала ему всё, готова была отдать ему всё себя, но только не свою душу, которая должно быть сейчас воспевала Бога в райских садах.

Олег продолжал сидеть в сумраке комнату в полной тишине, любуясь портретом давно умершей женщины и наслаждаясь музыкой, рождающейся где-то в глубинах многочисленных комнат особняка. Трогательные звуки мелодии с осторожностью касались слуха Барона, словно несмелая кокетка, решившая одарить своего любовника первыми девичьими ласками. Незаметно для себя Оттон всё больше окунался в волшебный мир звуков, прислушиваясь к мелодии, уносившей его в мир воспоминаний всё дальше и глубже. И вдруг улыбающееся лицо женщины в золочённой рамке сменило своё свои очертания: серо-голубые глаза цвета весеннего неба сделались огненными, в них появился задор некоторая толика дерзости.
- Мари? – удивлённо выдохнул Корф, обернувшись через плечо – кабинет по прежнему оставался пуст, а неясное ощущение чьего-либо присутствия исчезло.
Но наслаждаться одиночеством Олегу всё же не довелось. По коридору прошёл кто-то с незнакомой неровной поступью, шаги быстро приближались и было ясно, что этот кто-то чётко знает куда направляется. Оттон вернул акварельную миниатюру на её прежнее место и поглубже вдохнул воздух, улавливая в приближающемся знакомый аромат, но теперь к нему примешались отчётливые запахи свежей крови и секса, а так же резкий и неприятный запах алкоголя с нотками виноградной лозы, карамели и корицы.
Не успел Олег полностью вникнуть в происходящее как дверь с шумом распахнулась и на пороге появился Андрей. Недобро усмехнувшись, он нетерпеливым жестом отмахнулся от отца, словно от назойливой мухи и тот час же развалился на одном из глубоких кресел.
- Ну? Что же тебя заставило сегодня выбраться из своей норы и посетить столь недостойное для его светлости место, как клуб его сына? – бесцеремонно закинув ноги на стол спросил юноша, не снимая с лица презрительную улыбочку.
Олег, впервые увидев сына в таком непотребном состоянии некоторое время пребывал в смятении – он даже в смелых мыслях не думал о том, что вампир может находиться в состоянии алкогольного опьянения, но вот в очередной раз ему пришлось убедиться, что все правила и законы мироздания не действую на его сына, он как обычно всё перевернул с ног на ноги. Но как глубоко не был потрясён Корф, он быстро взял себя в руки, его взгляд стал холодным и безразличным.
- Андрей, во-первых немедленно сними ноги со стола, а во вторых, потрудись объяснить, что означает твой вид и столь непристойное для благородного человека поведение? – Олег всё же с некоторой тревогой посмотрел на сына, ожидая от него каких-либо объяснений.

Олег слушал сына и ужасался его словам и упрёкам, брошенных в его адрес.
После первых же слов Оттон желал остановить сына, но казалось тело перестало его слушаться, а голос перестал подчиняться – сейчас он был похож на недвижимую каменную глыбу.
«Мы совсем не знаем друг друга» - с горечью подумал Корф – «И возможно уже поздно исправлять это»
Свирепое рычание тихо, но угрожающе вырвалось сквозь плотно сжатые зубы вампира, в одно мгновение он оказался возле сына и вырвал портрет из его рук. Свободной рукой он схватил юношу за грудки и поволок того дальше, прижимая к стене.
- Не смей говорить о ней таким тоном. Ты даже не представляешь какой любящей женщиной она была и какой матерью могла стать. Я любил её настолько, что смог отпустить её, а ты смеешь обвинять меня в эгоизме?! – тихо, но страшно заговорил Корф.
Он смотрел на сына сурово, продолжая того вжимать в деревянную обшивку стены; дерево жалобно затрещало, сопротивляясь натиску, и с треском дало трещину. Андрей же продолжал нахально улыбаться, обнажая свои зубы, и Олег отступил от сына на пол шага, что бы не поддаться искушению и не опуститься до рукоприкладства.
- Своим поведением ты рискуешь выдать нашу семью. Посмотри на кого ты стал похож, алкоголь затмил твой разум и ты не ведаешь, что творишь. Ты ведь не ЧЕЛОВЕК Андрей, а ВАМПИР! Ты понимаешь какая сила заключена в тебе, а какая угроза? – Корф с опасной хмуростью взглянул на сына и прошёл к столику, чтобы положить портрет в ящик стола. – Ты не можешь развлекаться. Ты не имеешь права на такую роскошь.

Та тирада, что было произнесено Андреем до оказалась ничем – парень распалился не на шутку, алкоголь, словно яд отравил не только его кровь, но и мысли: его слова обжигали душу Олега и отдавались болью в груди. После того как младший Корф насладился эффектом своей речи, он принялся крушить комнату, сметая всё со стола, а затем принялся и за картины, висевшие на стене. В его словах и действиях было столько накопившейся горечи и злобы, что Олег не смел остановить его и всё крепился, сжимая кулаки, пока пальцы не заныли от нечеловеческого напряжения - белоснежный атлас его кожи казалось вот-вот лопнет, обнажив натруженные сухожилия. Но Андрей и не думал униматься: с ехидной улыбочкой он бросил вызов отцу.
Олега не пришлось просить дважды, и он в мгновении ока оказался рядом с сыном. Старший Корф обезумел от гнева - сейчас перед ним был не его любимый сын, а дерзкий второсортный вампиришка с замашками выскочки, пожелавшего объявить всему свету свои права. Огненная пелена застелила глаза Оттону и всё вокруг сейчас ему виделось в красном свете, но самой яркой точкой был Андрей. Вампир разъяренно зарычал и, не помня себя, ударил дампира наотмашь по лицу. Звук, похожий на то, как если бы металл столкнулся бы с камнем, огласил не только комнату, но и пересёк его стены.
- Сопляк!!! – прошипел Корф и не давая сопернику возможности опомниться, вновь обрушился на него, сбивая с ног и повалив на деревянный паркет пола.
- Не забывай с кем разговариваешь и смеешь повышать голос! Я тебе не дворовой мужик! – Оттон навис над сыном и придавил коленом его грудь.
Рванув рубашку на груди Андрея, Олег нащупал тонкую цепочку у того на шее и с рванул её, звенья лопнули и серебряный медальон оказался на ладони мужчины. Медальон был небольшого размера и почти невесомым, он был ничем не примечателен: ценность составляло то, что он таил в себе – крохотную черно-белую фотокарточку матери Андрея и прядь её пшеничных волос, такая же прядка была вдета в перстень Олега.

====> Комната Марии

Всё же это именно невнимательность Светы оставляет о себе знать, ибо девушка не сразу поняла, почему Мари сорвалась с места. Лишь в коридоре до её уха донёсся грохот с верхних этажей. - Неужели... - начали складываться в голове графини не самые радужные мысли, которые она поспешно отбросила и только ускорила шаг, пока путь следования за Марией и на шум не привёл её в башенный кабинет.
Обстановка, разумеется, поразила Свету. Она резко остановилась в дверях и прижала ладонь к губам, в тот момент, когда, казалось бы, хрупкая ручка женщины, оттолкнула Оттона. Причём, на приличное расстояние...
Андрей лежал на полу... Картина воспроизводилась сама собой.
Но подойти к молодому человеку вампирша не решалась. Напротив, она просто окаменела у входа. Подобной развязки Корф отнюдь не ждала и начала винить во всём себя. - Зря.. Напрасно.. Очень глупо... Какая муха меня укусила, если я вытащила Олега в клуб?.. Ждала положительного результата... Бред. Но, кто ожидал там встретить новых "знакомых"? Хотя, при чём тут она... - слегка тряхнула головой девушка и опустила вниз ладонь. Язык, казалось, онемел вовсе. Светлана прижалась к стене и громко выдохнула.

Корф пальцем надавил на секретную кнопочку и медальон распахнулся одновременно с высокими дверями кабинета; и если на фотографии девушка была счастлива и улыбалась ему, то на пороге возник другой образ - суровый и грозный, словно она отражала чувства самого Олега, но только вот гнев был направлен не на Андрея, а на него... Сильный, неожиданный удар настиг Оттона и он отлетел в сторону, задев плечом письменный стол и обрушившись на стул. Роскошные предметы мебели, настоящие произведения искусства, обижено заскрипели и недовольно вздрогнули, чернила, звонко столкнувшись с лаковой столешницей неповоротливо покатились и упали на паркетный пол, грязное пятно самодовольно растекалось, образуя черную лужицу и замарывая край персидского ковра.
- Не смей поднимать на него руку.. - сквозь зубы процедила Мария, обнажая звериный оскал; Света, ставшая нежеланной свидетельницей, стояла молча, она казалось была поражена происходящим.
Олегу потребовалось мгновение, чтобы оценить ситуацию - он мог ввязаться в драку как мальчишка, чтобы поквитаться с Марией и отплатить ей за её дерзкий поступок, но... это было бы малодушием, да и поднимать руку на даму было не в его правилах. Отец и сын поднялись одновременно, но один с достоинством, а другой с кротким признанием своей вины.
- Сударыня, никто не намерен обижать ваше чадо, взлелеянное в любви и вседозволенности. Я всё больше замечаю в нём ваши черты и вашу сумасбродность, - Корф говорил с лёгкой усмешкой и иронией в голосе; медальон остался у него в руках и он повертел им пальцами. - А вы сударь, вели себя как сапожник и воняете соответствующе. Примите душ и приведите себя в порядок, благородному человеку не подобает появляться в таком виде при дамах.
Мужчина казалось вел себя непринуждённо, но та холодная сдержанность в его движениях была предзнаменованием настоящей бури, которая могла разразиться позже, без лишних свидетелей и глаз.
«Однажды вы растоптали мои мечты, потом отняли сына, а теперь ТЫ смеешь… Я поквитаюсь с тобой, ты ещё будешь жалеть о сегодняшнем, слишком много ошибок, Ваша Светлость, непростительных и дерзких!» - Корф отступил на один крохотный шаг, чтобы не позволить жадным чернилам запятнать и его ботинки.

Требование Андрея возвратить медальон было таким забавным, что Олег невольно улыбнулся. Конечно младший Корф сейчас был грозен, суров, его глаза потемнели и сверкали злобой, та мягкость, что досталась Андрею от матери исчезла и в этом лице Оттон нашёл свои черты, присущие породе всех баронов Прекульских.
«Мой сын!» - с гордостью подумал вампир, сохраняя на лице прежнюю маску.
- Но, но… - мужчина положил желанную игрушку сына в глубокий карман своего сюртука и отрицательно покачал головой в подтверждение своим словам. – Вы же давеча отказались от неё и пожелали чтобы она вообще никогда не существовала, радовались, что она у…мер…ла, - голос Корфа дрогнул и он повернулся к присутствующим спиной, пытаясь скрыть выражение своих глаз. Хотя всё было бессмысленно, об этой главной, но пожалуй  неединственной слабости главы клана знал каждый в этом доме.
- Я тебя не держу более, можешь идти к себе, - сухо произнёс Оттон, раздраженно поведя плечами.

Совместно с Марией Корф

Олег казалось предвидел действия Марии, но останавливать её не собирался, он как настоящий праведник готов был подставить и вторую щеку – физической боли он не чувствовал. А временами думалось, что ему стали чужды и душевные переживания, но сегодняшний день был встряской - столько эмоций и чувств, нахлынувшие на него были приятной неожиданностью. Плотный панцирь, грубо облепивший его сердце готов был дать трещину.
И всё же на щеке горел след от пощечины, а в ушах звенели слова Герцогини - это было оскорблением для Корфа. Он стиснул зубы, но всё же не смог сдержать рычание.
- А Вы, сударыня? Разве Вы имеете право упоминать её имя? Не вы ли каждый божий день попрекаете меня эти именем? Не вы ли ненавидели её настолько, что желали её смерти? Конечно же! Всё дело в ребёнке!!! Вы так хотели вновь познать это чувство материнства. Вы всегда видели в Андрее прежде всего Альфреда и воспитывали его как своего смертного сына, но он не человек! – Корф твёрдой рукой отстранил от себя девушку и невзирая на черную лужицу, ступил на неё. – Могу поздравить Вас. Он вырос таким каким Вы желали его видеть: малодушный, романтичный юнец, грезивший стать человеком. Вы отняли у меня всё: сперва её, а затем и сына! Под этой невинной маской скрывается дьявол. Вы коварны, страшны… - Олег не закончил, негодование настолько захлестнуло его разум, что он начал теряться в мыслях, перескакивая с одной на другую.
Каждым новым словом, каждым аргументом Корф бил в самое больное место в душе Мари.. Звук за звуком, буква за буквой попадали точно в цель.. Девушка больше не дышала, не двигалась, казалось даже не способна была думать.. Ведь... Где-то там.. Совсем далеко... Мари действительно желала ее смерти... Но она никогда не позволила бы себе ни единого жеста в сторону этой хрупкой девушки.. Ни единого слова, которое ранило бы ее тонкую человеческую душу.. Причиной такому отношению был Оттон.. Неужели все эти годы он был настолько слеп, что не видел истинного отношения той, что жила рядом не первое столетие?? Неужели так и не понял причины того отказа? Не принял ее как личность?.. Ради него она навсегда попрощалась с тем, кого любила больше жизни.. С собственным сыном.. И появление Андрея в их жизни ничуть не изменило ее взглядов.. Он был их сыном... Не ее... Герцогиня знала это и сейчас..Олег в очередной раз напомнил девушке о данном факте:
-Видимо я составила Вам неплохую партию.. Ведь так? - с долей иронии в голосе произнесла Мари, когда наконец смогла вставить хоть слово в этот поток слов, так и лившийся из уст Олега- ..не Вы ли подобно чудовищу вырвали меня из того мира, который предназначался лишь мне? Не Вы ли заставили испытать меня все муки ада, когда поселили в этом доме? Для чего? - Корф решительным шагом обошла Оттона и подняла на него свои глаза. - А я Вам отвечу.. В угоду собственному эгоизму.. Собственной скуке! Вам нужен был кто-то рядом и Вас совершенно не волновало, согласен ли с этим решением тот, кого ТЫ на это обрекаешь! И после этого ТЫ смеешь упрекать меня в предательстве? Говорить, что я, которая ради тебя заставила себя забыть собственную семью, предала и отняла у тебя ее? Я, которая, подобно последней служанке не отходила от ее кровати, стоило было Вам, мой Господин, скрыться в собственных покоях? Я забыла сына ради Вас, воспитала Андрея, но всегда помнила кто его мать... И после этого я чудовище?
- Вы, - голос Олега дрожал, словно натянутая струна, - Вы отравили меня своей улыбкой, своим голосом и я как глупец следовал за вами, словно околдованный прекрасной Сиреной. И вы сполна наградили меня за мой эгоистичный поступок, - мужчина прижал ладони к вискам, словно испытывал мучительную головную боль. – Да. Мы стоим друг друга, - словно приговор произнёс он, оборачиваясь к своим детям.
Где-то внутри него зародилось сомнение в своей правоте, то как она произносила свою речь, как она защищалась подкупало и он вновь готов был спасовать перед этой божественным очарованием, утонуть в её голосе.
- Вы хорошая актриса, вам бы играть в театре. Детская наивность в вашем взгляде, которая остаётся с вами даже тогда, когда вы лишаете кого-то жизни, подкупает. Я почти поверил вам и даже был готов вымаливать прощение у Вас на коленях, - Оттон ухмыльнулся и оторвал руки от головы. – Но отныне довольно! Ваша власть в этом доме закончилась!
Мари ожидала в ответ чего угодно, но только не этого.. "Он не изменится и не увидит.. Смирись.."- таков был приказ внутреннего голоса.. Кому он принадлежал.. Сердцу или же разуму? Это более не имело значения.. Не для Марии и не сейчас... :
- Неужели грозный барон наконец решил воспользоваться властью главы клана и указать мне на мое место в этой семье?

Когда между двумя сорившимися вампирами словно из ниоткуда вырос Андрей, Олег уже ничего не видел и не слышал, оттого его разум с отчаянием цеплялся за каждое слово молодого человека, но всё казалось бессмысленным – кровавая пелена перед глазами не спадала, а сын представлялся ему только лишь легко преодолимым препятствием на пути к своей желанной цели.
У этой истории не мог быть happy end, не могло быть любящих объятий – Оттон вообще не был избалован судьбой, а его звезда удачи и счастья так и не зажглась на небосклоне, когда на свет более пяти веков назад родился маленький Оттон, не загорелась она и позже… Он всю свою жизнь играл драматическую комедию и конец был предначертан…
«Я поставлю тебя на место. Ты будешь достойным трофеем этого дома, но теперь в той роли, которую я сам изберу для тебя!» - гневно думал Корф, не замечая ни Андрея, молящего выслушать его, ни Светланы, жавшейся к косяку с сухими слезами в широко распахнутых глазах.
Неожиданно что-то горячее легло на плечо вампира и он, подчиняясь инстинктам, тотчас же накрыл ладонь Андрея своей холодной рукой. И только сейчас, когда Олег увидел лицо сына, он услышал его. Но всё же Корф был уже достаточно взбешен, чтобы сразу же отпустить свой гнев и в благородном порыве кинуться обнимать своего сына, выразив тем самым свою любовь к единственному чаду. То, что говорил молодой Корф было настоящим откровением для Оттона, он никогда не думал, что Андрей питал к нему такие глубокие и светлые сыновья чувства. Отец и сын никогда не были близки: сперва этому помешала смерть возлюбленной барона и его сердечные переживания по этому поводу, затем препятствием стало чувство вины перед сыном из-за смерти его матери, а после Андрей вырос и Олегу казалось бесполезным что-то менять. Мальчик был взлелеян лаской и любовью Марии и Полины, которые кружили над ним словно орлицы над орлёнком и Олег остался один со своим невысказанной потаённой любовью. Тогда-то он вдруг незаметно для себя и окружающих принялся одаривать отцовским вниманием и заботой Светлану.
«Прости меня, мальчик мой,» - с сердечным чувством подумал Оттон и сжал ладонь сына, всё ещё находившейся на его плече. – «Я так виноват, кругом виноват» - и опять это сколькое неприятное чувство,  принижающее достоинство Олега коснулось его души…
- Что?! – удивлённо воскликнул Корф, когда прозвучала последняя реплика сына. – Андрей, почему ты всегда преподносишь мне неприятные сюрпризы? Как ты мог вообразить себе, что влюбился в эту смертную? В приживалку старого сторожа! – Олег с ужасом смотрел на сына, надеясь что услышанное им было просто неудачной шуткой. – Уж не она ли стала причиной твоего сегодняшнего поведения? Неужели ты лишил её жизни, а теперь тебя съедает совесть?

Не каждый сможет понять, каково это: когда рушиться всё то, что, казалось, создавалось веками, за жалкие мгновения. Однако, ещё сложнее, не участвовать в этом, а просто наблюдать со стороны. И знать при этом, что твоих сил не хватит, дабы внести, хоть какую – то лепту во благо. Именно в таком положении оказалась Светлана. Она просто вжималась в стену, словно видя в ней единственную на данный момент опору, и пустыми глазами оценивая ситуацию. Хотя это сильно сказано. Девушка просто была тут мнимым «зрителем», не более. Вот только уши у неё есть… И чувства.
–  …Я даже как и ты влюбился в смертную девушку!
Эти слова полоснули сердце графини ножом…
Или же Андрей старался так «успокоить» отца, или же забыл о присутствии Светы. Да это было, в принципе, и не сложно. Однако, не в этом суть…
Девушка одной рукой сжала дверной косяк, а другой прижала рот, боясь, что с её уст сорвётся либо всхлип, либо нечто непристойное.
Глаза только сильнее пересохли. Будь она человеком, то, наверное, давно бы захлебнулась собственными слезами. Но вместо этого, ей становилось лишь всё больнее наблюдать за происходящим.
А ещё больнее – понимать.
«Значит, всё – таки любовь…» - подытожила у себя в голове суматоху Светлана и закачала головой в такт новым мыслям: «Нет-нет-нет… Это неправильно… Так не должно было случиться…» - в пустую успокаивала она себя и почувствовала как нежные, но в то же время, настойчивые и сильные руки, «отрывают» Корф от стены. А вслед за этими попытками прозвучал и голос Марии.
«Господи, своими мучениями я делаю только хуже другим!..» - выдохнула Света и попыталась откликнуться:
– Нет… нет, Мари. Всё в… порядке… - выдавила девушка.
А как же хотелось, убедить в этом себя! Именно в том, что это ещё не конец. Что она должна бы перестать перекрывать доступ к воздуху Андрею. Но для этого, сперва, нужно было перебороть свой эгоизм, который сейчас подталкивал её к другим выводам:
«Я её убью…»
Дальше можно было не продолжать. И так очевидно, кому оно было адресовано.
Мие…
Однако, графине пришлось отдёрнуть себя, когда она вновь «оказалась» в этой комнате и видела перед собой куда более сложную ситуацию. Очередную ссору, в которой та девушка не имела коренного значения. Наверное…

Андрей, как и подобает настоящему джентльмену, тут же принялся отстаивать честь дамы своего сердца, и при других обстоятельствах Олег был бы весьма доволен своим сыном, но защищать безродную девушку и опускаться до угроз было непозволительно. Тем более в присутствии той, которая всегда была преданным другом Андрею и лелеяла в своём сердце надежды на их совместное счастливое будущее. В миг все взгляды были обращены на кроткую девушку, нашедшую утешение в объятиях Марии. Светлана походила на тень отца Гамлета, но при этом была полна решимости скрыть своё потрясение и горе.
И пока Андрей продолжал свою речь, Оттон приблизился к дочери и с искренним сочувствием пожал её плечи.
«Видимо это родовое проклятье.» - Корф собрался с мыслями прежде чем ответить сыну.
- Андрей, я не буду тебя упрекать, но будь осторожен. Я не буду вмешиваться, но только до тех пор пока ты будешь следовать своим словам и держаться от неё подальше. Ты должен понимать, что принесёшь ей только разочарование и боль. Люди не должны привязываться к нам, а мы к ним. – Олег посмотрел на Марию и почувствовал укор своей совести.
Сложившаяся ситуация была до боли знакома ему, вот только тогда рядом не нашлось того, кто мог бы предупредить старшего Корфа о страшных последствиях его опрометчивых поступков. Андрей не должен был повторить его судьбу.

Светлана так же не стала надолго задерживаться и,предварительно спросив разрешения у Оттона и Мари, поспешила покинуть кабинет. Герцогиня не стала сопровождать дочь, прекрасно памятуя о том, какие чувства переполняли её саму в тот момент, когда Корф узнала об увлечении Олега много лет назад..
-Ты не должен ничего ему запрещать... - спокойно произнесла Мари, всё ещё не отводя взгляда от закрывшейся за Светланой двери кабинета.. Блеск свечей чуть поигрывал на золотом тиснении фресок, которые, подобно раме обвивали обвивали края деревянных пластин.
-Какую бы боль это не причинило Светлане или нам..это его выбор, и ему с ним жить! Ты должен это понимать как никто. - Мари знала, что Света может слышать её слова, но ограничивать свободу Андрея какими-либо указаниями и запретами было бы более чем неправильно. Никто не знал, что эта девушка значит для него, и как долго продлится это..увлечение.. Но одно Мари знала прекрасно, как и любой другой, находящийся в стенах поместья - "Сердцу не прикажешь" - суровая истина, зародившаяся вместе с человеком..
Эта истина и умрёт вместе с нами..

"...не замечаем тех, кто нас любит..."- эти слова болью отдались в ушах герцогини. С одной стороны, ей совершенно не хотелось переходить сейчас на обсуждение посторонних тем, не касавшихся Андрея... С другой, сколько же можно корить его за поступки и наставлять на путь истинный? Он всем своим поведением показывает, что устал от родительской опеки.. Да, он "не такой"... Но это не даёт права никому вмешиваться в его жизнь...
Корф на миг поймала взгляд Олега, в нём читалось столько нежности, что сложно было поверить в искренность мужчины..Ведь ещё совсем недавно он говорил о таких вещах, от которых уже холодное сердце Мари сжималось и тяжелело.. а мысли совершенно перемешивались... Герцогиня зажмурилась и перевела свой взгляд на одну из картин.. Её маленькая ручка после отдаления Олега сжалась в кулак и "исчезла" за многочисленными юбками платья...
-Так ежели вы желаете ему счастья.. -робко начала Мари, вновь поворачиваясь к Оттону, - то отпустите.. Нам не суждено учиться на ошибках других, мы учимся лишь на своих.. Но вспомним о значении старинной русской пословицы.. "Всё, что не делается, всё к лучшему.." Ни я, не Вы не знаете, кем окажется эта девочка для Андрея... - Корф медленно приблизилась к Олегу и лёгким движением коснулась его плеча. -Вы просто должны быть рядом, Оттон... Это для него будет дороже всего.. Он взрослый, но всё ещё сын..

То с каким отчуждением говорил Оттон, то как держал себя Корф лишь в очередной раз показало Мари, что, идя по пути сопротивления, она не добьётся благополучного исхода данного разговора. Олег всё равно сделает так, как посчитает нужным, спорить с ним было бесполезно... Если бы дело касалось чего-то иного, но точно не когда речь идёт о мирской любви его сына:
-Excusez-moi, le baron... Я не буду более докучать вам в воспитании взрослого сына, вероятно мои методы несколько устарели.. Ему нужна мужская рука, ну что ж.. Не буду встревать. Вы знаете, где меня можно найти. - Мари совершила короткий реверанс и, не дожидаясь ответной реакции Оттона, поспешила покинуть кабинет. Да, она изо всех сил старалась сохранить хрупкий мир, который никак не мог устояться между ними, но стоило Олегу начать проявлять власть...Корф не терпела подобного, барон совсем отучился считаться с чьим-либо мнением кроме своего, но и бороться с этим, перевоспитывать его было уже поздно..
-----> Спальная комната Марии