Прошли сутки и Мия решила, что достаточно наказала дядю Федора и к радости старика вернулась под крышу его дома. Простить-то  его она давно простила, но ей было ужасно обидно, что ей что-то запретили и при этом даже не удосужились объяснить причину, почему нельзя, словно она была маленькой глупой крохой, которая не в состоянии своим детским умишком понять что да как. Дядя Фёдор на все вопросы отвечал только одно: "Опасен!". И этот единственный аргумент никак не мог убедить Ламию в том, что она должна отказаться от Андрея и держаться от него подальше, забыв его и его признания. Напротив, это слово таило в себе тайну и разжигало любопытство, поэтому Светлая с детским упрямством решила идти до конца и ни за что не упускать Андрея из своей жизни. Вот только её не покидало чувство тревоги, а Андрей вновь растворился в воздухе, не оставив никаких координат, чтобы она могла связаться с ним. Его не было уже  почти двое суток и к вечеру различного рода мысли настолько её одолели, что она готова была визжать, как молодой поросёнок на бойне, только бы не слышать голоса, которые шептали  и смеялись над нею, окончательно путая её. Порой, когда она пыталась вспомнить их последнюю встречу, ей казалось, что всё это было не с ней и походило на сон, а иногда она вспоминала его глаза и тогда ей чудилось, что дядя Фёдор прав и в Андрее действительно было что-то пугающее, зловещее. И Мие казалось, что она припоминала, когда он сам предостерегал её и говорил, что она должна остерегаться его. Но как она могла избегать его, когда сердце рвалось на кусочки, когда его не было рядом, и только в его присутствии она понимала, что по-настоящему живёт.
Мия была не в силах разобраться в своих чувствах и противоречивых мыслях, ей нужно было знать какую тайну хранит Андрей, чтобы сделать последний шаг…
Светлая брела вдоль невысоких холмиков, почти сравнявшихся с землёй и заросших травой, её взгляд скользил по надгробным плитам, руки касались шершавой грубой коры вековых деревьев. И среди молчаливых могил она вдруг почувствовала как тревога постепенно покидает её сердце, уступая место умиротворению. Её мысли понеслись в совершенно противоположном направлении, назад к детству, и она вспомнила тёплые мягкие руки  своей бабушки, её успокаивающий голос, морщинистое лицо и глаза, излучающие безграничную любовь и ласку. Мие так захотелось прижаться к своей милой бабушке, зарыться в складках её широкой юбки и вдохнуть пьянящий запах парного молока. Воспоминания накрыли её с головой, как набежавшая на берег морская волна, уносящая с собой назад в море тяжёлые валуны…
Под ногами хрустнула ветка и Мия взрогнув поняла, что ступила ногой на древний могильный холм. Она на секунду замерла, прочитав имя на покосившейся мраморной плите: «Мария».
Светлая попятилась назад и впервые ей стало страшно в этом спокойном тихом месте – имя на камне показалось ей зловещим знамением, предрекающим её судьбу.
Имя Мария было получено ею в детстве при крещении, и она не сомневалась, что это был знак.
«Нет, это ведь смешно верить всяким приметам. И если уж на то пошло, то мне вообще не следовало бы здесь находиться» - но вопреки здравому смыслу она ощущала, как тисками сдавливает её грудную клетку, выжимая из неё крик.
Мия хотела бежать, устремиться прочь от этого места, но она находилась почти в центре кладбища, практически в самой старой её части и до дома было так далеко, что бежать не имело смысла, ведь тогда она поддастся панике, споткнётся, упадёт и.. и… Её воображение нарисовало сцену из ужастика и она обняв себя за плечи и втянув голову в шею нарочито сдерживая свой шаг повернулась назад. Но оказавшись спиной к могиле она вдруг представила руки, тянувшиеся к ней и последние крупицы разума готовы были покинуть её.
«В минуту жизни трудную теснится ль в сердце грусть, одну молитву чудную твержу я наизусть…» - вспомнила она бессмертные стихи Лермонтова, и, черпая из них милу и мужество, готова была твердить их бесчисленное число раз пока не доберётся до деревянной избы дяди Фёдора.
Но начав третий круг Ламия остановилась, не без удивления увидев Светлану, подставившую своё личико прощальным лучам солнца. Вся её фигурка была озарена мягким светом и она излучала такое спокойствие, что все страхи Мии улеглись - никогда не думала она, что будет рада присутствию этой холодной красавицы и если бы при других обстоятельствах она прошла бы мимо, то сейчас ей нужно было услышать голос обыкновенного человека, пусть даже и с надменными нотками высокомерия.
- Здравствуйте, - негромко окликнула она девушку и сияя приветливой улыбкой подошла к ней.

Мия морально была готова к «теплому» приёму блондинки, но всё же её взгляд заставил Светлую содрогнуться и  пожалеть о своём опрометчивом  поступке. И если бы не страх, который гнался за нею по пятам, она бы так ответила этой напыщенной и возомнившей о себе чёрт знает что девице, что мама не горюй. В своё время именно у таких набитых деньгами индюшек она с бандой ребят обчищали сумочки и карманы.  Но сейчас ей пришлось проглотить своё недовольство и на весьма недружелюбное приветствие Корф отвечать приятной улыбкой.
«Блин, так и хочется ей по голове чем-нибудь ударить», - думала Ламия, делая вид, что она совсем не замечает ни грубого тона Светланы, ни её злобного взгляда.
- Почему мне здесь не место? Я могу гулять где мне хочется. Здесь тихо и никто не решается сунуть свой нос в эти места, поэтому можно спокойно пройтись. А вы что здесь делаете? У вас здесь кто-то похоронен? - Мия попыталась найти тему для разговора, но, только произнеся вопрос, поняла, что это не самой лучшее время для такой беседы.
« А в принципе какая разница? Главное чтобы говорила хоть что-нибудь, а я пока успокоюсь и тогда смогу спокойно свалить. И плевать. что я лезу не в своё дело», - Ламия в упор смотрела на девушку, стараясь выдержать её тяжёлый взгляд. – «Ну и что ты пялишься? У меня, что рога выросли? Или нос длиною с банан?»
Ламия продолжала натянуто улыбаться, совсем не подозревая, что её безопасное место было иллюзией и в этом огромном кладбище больше всего ей стоило опасаться именно миловидную и хрупкую с виду Светлану, которая сжимала кулаки, еле сдерживая себя, чтобы не вцепиться в её тонкую шейку и не вырвать ей кадык.

Агрессию Светланы было трудно не заметить, и нужно было быть последним глупцом, чтобы продолжать приветливо улыбаться ей в лицо, а не ответить хищным оскалом. И, всё сводилось к тому, что у Ламии были напрочь убиты все инстинкты самосохранения, потому что она не внимала своему внутреннему ощущению нарастающей тревоги и продолжала медленно, но упорно приближаться к девушке.
- Ну, вы можете мне и не отвечать. Просто нужно же было о чём-то спросить, - Мия пожала плечами и совершенно невинным непонимающим взглядом посмотрела на Корф.
«Вот есть же такие неприятные люди на свете. И что самое удивительное, она же мне ничего такого неприятного не делала, и я тоже кажется, ничем не успела ей насолить, а порой мне хочется её так ударить», - и Ламия непроизвольно почесала ладошки, словно готовясь к драке.
Несмотря на уговоры графини убраться от неё подальше и желательно навечно, Светлая упорно старалась придумать тему для разговора. Внутри неё сидел тот росточек сомнения, который не давал ей покоя и Ламия очень желала узнать кем именно приходилась эта белокурая барби Андрею. Но не могла же она спросить об этом в лоб, вот поэтому и топталась на месте, словно молодая дикая лошадь на привязи.
И пока Мия строила стратегические и тактические планы по пути выхода разговора на интересующую её тему, Света сама упомянула Андрея.
- Извини, а при чём здесь Андрей? Я никому жизнь не портила. А если у тебя жизнь гавно, то нечего всё валить на меня, - вспылила девушка от несправедливого обвинения и от гнева переходя на фамильярное «ты». – Я вообще не понимаю, чего ты вечно так на меня смотришь, словно я у тебя украла что-то. – Мию несло всё дальше, и она понимала, что говорит лишнего, но остановиться не могла, потому что она мысленно уже много раз с самого их первого знакомства вела вот такие диалоги со Светой и в мыслях они уже стали непримиримыми врагами.

Ламия и не надеялась, что Светлана на её слова ответит дружелюбно, ведь она сама только что бросила ей вызов и вступила на тропу если не войны, то вражды.
- Нормально я с тобой разговариваю, а если тебе не нравится, то извини, особым выражениям не научена, да и мы не на приёме у Президента, - бойко отвечала Светлая, не имея ни малейшего представления какой титул занимает рядом стоящая особа, да, даже если бы и знала, то навряд ли это заставила девушку более тщательно выбирать слова. - И представляешь себя, не одной тебе я порчу жизнь! А может я для этого и рождена, чтобы всем портить жизнь! В таком случае я рада, что так хорошо с этим справляюсь! - продолжала нападать Мия, стараясь заглушить боль и воспоминания о матери.
"Да мне глубоко наплевать что я там тебе испортила", - всё больше раздражаясь думала Мия и вдруг она поняла, что злость помогли ей справиться со страхом перед ночным кладбищем, а надпись на камне, так напугавшая её, теперь казалась ей сущим, ничего незначащим пустяком.
Но свято место пусто не бывает, и стоило только одним страхам отступить, как тот час же появился новый повод для паники. Озверевшая Светлана, бесшумно, словно дикая кошка, подбежала к Мие и вцепилась в её горло с такой силой, что Светлая, в первый миг хрипло выдохнув воздух, не могла уже сделать ни вдоха. Безумные глаза блондинки были совсем рядом и казалось, что в них отражался огонь ада. Ощущая потребность в воздухе, Ламия попыталась ослабить хватку Корф, но та не только не ощущала сопротивления, но и, как казалось Мие, медленно и уверенно приподнимала её вверх, так что вскоре Мия пришлось встать на цыпочки, чтобы ощущать под собой землю.
Видимо насладившись своей властью, Света ослабила свою хватку, позволив жертве вырваться на свободу. Как же это походило на игру в кошки-мышки.
Поняв, что её отпустили, Мия заглотила воздух и, закашлявшись согнулась пополам, продолжая хватать воздух ртом, как рыба на суше.
- Ты больная психопатка, - почти шепотом выдавила из себя Ламия, косясь на девушку, чтобы предупредить её новое нападение. Но, Корф, довольная произведенным эффектом, лишь хитро улыбалась и кружила вокруг неё, как коршун в небе, выискивая свою добычу.
- Какая семья? Что ты несёшь? Ненормальная! Ты меня чуть не задушила… а теперь  ещё и обвиняешь, - торопилась говорить Мия между вдохом и выдохом. Её лёгкие уже обогатились кислородом и перестали нещадно гореть как минуту назад, но воздуха ей почему-то до сих пор не хватало и Свелая даже подумала, что с ней приключился приступ астмы, совсем как у Надьки, соседской девчонки. - Да тебе в дурке лежать надо, а не с нормальными людьми разговаривать, - заключила Мия, разгибаясь и упрямо глядя в лицо собеседнице, но на всякий случай делая несколько шагов назад.
"Если эта идиотка ещё раз на меня кинется, я её сама придушу", - решительно думала Мия, наивно предполагая, что в схватке с вампиром у неё могут быть хоть какие-то шансы. А впрочем, она ведь и не догадывалась какое страшное существо находилось рядом с ней.